3 июня 2016, 10:46 · Просмотров: 5 155 · Теги: Арт-Овраг · Версия для печати

Совсем скоро мы сможем увидеть шествие хвостатых и усатых на улицах Выксы, а пока не читайте интервью, в котором Андрей поделился своими впечатлениями о Выксе, фестивале «Арт-Овраг», а также рассказал об умении любить и отношении к искусству.

Одним из гостей «Арт-Оврага» в этом году стал автор известных перформансов, работ, которые впечатляют даже на фотографиях, выложенных в Сети...

«Арт-Овраг» каждый год дарит нам встречи с удивительными людьми, которых в иное время в нашем городе, конечно, не встретить. Например, одним из гостей Выксы в этом году стал автор известных перформансов, работ, которые впечатляют даже на фотографиях, выложенных в Сети — остаётся только догадываться, какое впечатление было бы воочию... Можно ли себе такое представить ещё лет шесть назад: конец мая, солнечная тёплая погода, и у ДК им. Лепсе мы сидим на одной лавочке с Андреем Бартеневым. Мы очень рады, что он нашёл время встретиться с нами, несмотря на свой плотный график работы.

— Известно, что когда Вы приехали в Выксу, то посетили наш парк — Вас успели там даже сфотографировать. Каковы впечатления от главной городской зелёной зоны?
— В парке были комары.

— А арт-объекты?
— Только сам овраг посмотрел.

— Об Арт-Овраге до этого лета Вы уже что-то слышали, знали?
— Конечно, я знаю Люду Фрост уже тысячу лет. И в прошлом году у вас выступал мой актёр и хореограф Миша Колегов. Очень красивый перформанс был («В поисках воды» — прим. ред.). Я смотрел видео на Фейсбуке.

— То есть события фестиваля отследили?
— Ну, это же прекрасно, что такие чудесные люди приезжают и делают что-то интересное из местного материала. Мне нравятся граффити, которые встречаешь, когда идёшь по городу: эти шикарные ноги с цветами, например.

— В Дом Баташевых, в музей, заходили?
— Не хватило времени. Два дня я был здесь, а уже позавчера открыл выставку в Москве, возвращался обратно ночным поездом. Даже спать некогда, пока монтировал выставку, спал буквально по три часа. А 3 июня я уезжаю, потому что 4-го в Москве завершается «Ночь пожирателей рекламы», там я показываю видео, которое мы подготовили с моими студентами в Норвегии, и на следующий же день улетаю на «Кинотавр». Затем — Норвегия, принимать экзамен у студентов. Воронеж, где проходит Платоновский фестиваль искусств. Москва, Geek Picnic — показываем две моих скульптуры. Питер, Geek Picnic...

— Вы всегда существуете в таком напряжённом ритме?
— Не всегда, к счастью. Сейчас так сезон сложился.

— Как потом отдыхаете?
— Мне нравится находиться у моря. Есть два места, которые я очень люблю: Юрмала и подобная набережная есть в Испании недалеко от Аликанте. Пляж, песок, можно пять часов идти и ни пирсов, ни волнорезов не увидишь, пока не начнутся камни — тогда идёшь обратно.

— Почему спросила про музей: сейчас там проходит выставка «Надежда», где представлены фотографии, сделанные в одноимённом районе Норильска. Вам ведь наверняка это название о чём-то говорит?
— Ещё бы... У меня есть перформанс, который называется «Пузыри надежды». Мы привозили его в Норильск с Фондом Прохорова. Ирина Дмитриевна тогда ещё делала фестиваль, который назывался «Таймырский кактус». Тогда я приехал в город 20 лет спустя, как покинул его. Мои родители работали на Надеждинском горно-металлургическом комбинате, поэтому я очень хорошо понимаю, о чём идёт речь.

— Вы сами в Норильске поработать успели, например, на том же комбинате?
— Нет. Я уехал в Краснодар, учиться в институте культуры и искусств. Закончил его с отличием, вернулся в Норильск — думал устроиться режиссёром в местном ТЮЗе, преподавать. Вакансий там не было, и я поехал в Сочи, куда приглашали работать, а потом уже переехал в Москву.

— Теперь ещё и в Норвегию ездите работать.
— Я там уже девять лет преподаю.

— В одном из интервью Вы сказали, что на использование сферических фигур в костюмах Вас вдохновило дневное полярное солнце. Что сегодня служит источником вдохновения?
— Я ещё под впечатлением Норильска, потому что очень люблю сочетание белого и чёрного. Причём, доминирующим цветом должен быть белый. Это как в Тундре: редко растущие деревья, скорее всего даже останки деревьев, и когда ты подлетаешь к аэропорту, то видишь эти чёрточки на белом. И люди на белом фоне тоже выглядят чёрными фигурами. А потом — нескончаемое чёрное небо и белые просторы. Это, конечно, нельзя заменить ничем. Единственное, что можно сравнить по силе, — море, океан.

— А с какими материалами любите работать?
— Со всем, что под руку попадается. В основном использую синтетические материалы.

— С какого костюма начали свой творческий путь — каким был первый созданный образ?
— Костюмы мы делали всё время, я же учился на театрального режиссёра. Если говорить о первых создаваемых мною образах... В галерее «МАРС» в Москве мы делали выставку «Буйство на горе Анна-Дырь под пение никитинских рыбок» и сделали перформанс «Полёты чаек в чистом небе». Я взял картон, тогда во всех художественных салонах продавались картоны «балахна», плотные, лист — 1,2-1,5 метра. Сшили их, и прямо на этом сером фоне тушью нарисовали орнаменты в корякском стиле. И после перформанса ко мне подошла одна из наших соратниц: «Скульптура, коллажи — это всё понятно, а вот такое никто не делает». Мне запало в душу, думаю — действительно, тем более и мне результат нравится, и стал работать в этом направлении.

— Но одно дело — создать нечто необычное, а другое — выйти, например, в этом необычном на улицу, чтобы добраться до нужного места.
— Да не хожу я в этом по улице. Зачем? Сажусь в машину и еду. Мне нравится европейская тенденция, когда в клубах предусмотрены специальные комнаты-раздевалки. Все приезжают с чемоданами, переодеваются, во что хотят, и идут отдыхать в образе. К сожалению, такая субкультура в России уже проходит, этим были знамениты 1990-е и начало 2000-х годов. Сейчас уже никто особо не переодевается — майку с джинсами надел и пошёл.

— Важно относиться к жизни с юмором, уметь посмеяться над собой?
— Это самое важное. Я считаю, что после любви это второе восхитительное состояние, которое есть на нашей планете. Любовь и юмор — больше ничего не нужно.

— А творчество?
— Оно к этому приложится. Если много любви, всё творчество будет отнесено к ней, так же и в случае с юмором. Будешь в первых рядах кричать: «Ой, мне так всё нравится! Давайте я тоже что-нибудь сделаю!». Я, к сожалению, не обладаю талантом юмора, а любить я умею.

— Мы говорили о выставках. Над чем сейчас работаете, что хотите своими работами сказать окружающим?
— Традиционное клише, что любое произведение должно иметь аннотацию. Я жду, когда мы вернёмся к практике, когда творчество ничего не будет обозначать так явно. Очень люблю абстрактное искусство.

— То есть современное искусство не обязательно должно быть понятным каждому?
— Мне нравится, когда абстрактное искусство сопровождается абстрактными текстами. Это самое идеальное.

— И пусть каждый понимает по-своему?
— Да. Я последнюю выставку сделал — коты, слоники, медведи, волна денег, портрет девушки Любы. Что там объяснять?

— Вы уже плотно пообщались с ребятами, которые записались на Ваш мастер-класс. В них виден творческий потенциал?
— Некоторые меня очень удивляют. Такая красота, такое упорство. Всех их бог наградил талантами. Меня восхищает, когда человек — раз, и очень просто берёт и делает то, чем ты восторгаешься. Вообще люблю наблюдать за людьми, которые находятся в процессе творчества, это, наверное, самое правильное, чем может заниматься человек.

— Возможно, кто-то из этих ребят захочет покорить столицу. Вот Вы ехали в Москву уже осознанно, представляя, что Вас ждёт?
— Мне определяться не надо было, я уже был художником. Но всё равно вовремя пришли люди, которые сказали: «А что ты здесь сидишь? Да, мы понимаем — тут курорт, но дальше-то что?». И всё, я уехал в Москву.

Читать далее на сайте «Выксунского рабочего».