31 марта 2017, 10:12 · Просмотров: 5 433 · Теги: Культура Строительство Интервью Путин · Версия для печати

Меценат и крупный строитель Виктор Тырышкин, пятнадцать лет проживший в Выксе, по благословению патриарха восстанавливает ансамбль Костромского кремля, сообщает «Северная Правда».

Напомним, два года назад он посещал наш город, о чем сообщала Выкса.РФ.

— Виктор Иванович, на днях Президент принял решение о награждении вас высокой государственной наградой — орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени. С какими чувствами вы, уже не раз награждавшийся государственными, церковными и общественными наградами, приняли этот орден?

— К этой награде я был представлен еще полтора года назад. Были даже некоторые сомнения. Ведь этот орден — это, как показывает практика, награда государственного деятеля, причем весьма высокого ранга. Но произошло то, что произошло. Для меня это высокая честь, это признание со стороны государства всего того, что мною и моей командой сделано для страны.

— Мы все родом из детства. Из того времени и места, где делались первые шаги, совершались первые поступки, где родители и учителя закладывали основы будущей личности. Где прошло ваше детство?

— Сам я из учительской семьи. Родом из села Белая Бельского района Кировской области. Потом наша семья переехала в нынешнюю Нижегородскую область — в город Выкса. Там я учился в металлургическом техникуме. Там же работал на металлургическом комбинате. Оттуда, после рабочей смены, собрал вещи и поехал в Ленинград поступать в военную академию имени Можайского.

— А потом?

— Потом двадцать лет и девять месяцев служил в Вооруженных силах. Военную карьеру закончил полковником. На дворе был 1994 год. Большая наука стране была не нужна. А наука, которой мы занимались, была действительно большой, и люди, меня окружавшие, были на самом деле великие. Это был Центральный институт космических средств Министерства обороны: академики, профессора, лауреаты Государственной премии. Такой коллектив был в моей жизни только раз.

— И начали все с нуля?

— Пошел трудиться. Простым рабочим. Постепенно собрал коллектив единомышленников, и мы занялись строительством. Начинали с того, что десятками тысяч строили гаражи, потом стали возводить коттеджные поселки, затем освоили высотное строительство, реконструкцию, реставрацию. Строим и сейчас, практически все, что угодно: любое жилье, детские сады, школы, торговые центры. К примеру, вскоре планируем начать реконструкцию и реставрацию ряда объектов в Санкт-Петербурге. Это историческая застройка. Будем приводить эти здания в порядок и передавать городу. Поэтому только на этой неделе в Санкт-Петербурге по рабочим вопросам мне придется побывать дважды.

— Когда вы как благотворитель и меценат беретесь за тот или иной объект, всегда интересует ваша мотивация. Зачем вам все это?

— Я русский человек. Все мои корни здесь, в России. Мои деды воевали за эту землю, отец воевал. Я здесь служил, получил образование, воспитание. По сути дела перед вами сейчас сидит человек, который всем обязан своей стране. Я гражданин России. И считаю это своим самым высшим званием.

Когда мы начали работать и зарабатывать, то поначалу были в какой-то мере интересны квартиры, машины, рестораны... А потом пришла дилемма: либо продолжать коллекционировать денежные знаки, либо с пользой отдать своей земле, людям, живущим на ней, то, что ты заработал в своей стране.

— В первую очередь вы известны тем, что восстанавливаете утраченные либо разрушенные православные храмы. Почему?

— Восстановление разрушенной церкви, храма, собора — восстановление справедливости. И где восстанавливать эту справедливость, для меня значения не имеет. Нам сегодня нет особой разницы, где строить. Даже за рубежом. Лишь бы на месте поверженных руин поднялся храм и православный крест.

— Тем не менее есть какой-то принцип в выборе вами того или иного восстанавливаемого храма?

— Успенский кафедральный собор города Ярославля восстанавливался нами по благословению святейшего патриарха Кирилла. То же и с Костромским кремлем. В таких случаях, когда тебя на труды благословляет сам патриарх, выбирать не приходится. За это я очень благодарен своему святейшему отцу.

— Как Виктора Тырышкина встретила Кострома?

— Это необыкновенный город. До этого мне казалось, что таких исторических городов уже не осталось. Разве, быть может, Тобольск, некоторые исторические сибирские города. Поэтому Костромой я был искренне удивлен. В первую очередь — ее великой архитектурой.
А еще здесь живут очень хорошие люди: добрые, открытые, светлые, красивые. Быть может, несколько неторопливые, что меня с моим складом характера иногда заводит.

Что же касается решения множества оргвопросов по стройке, то у вас ничем не хуже, чем в других городах и регионах, даже лучше.

— С чем это связано?

— Не предполагал, что к воссозданию кремля будет приковано столько внимания и... контроля. На стройку часто приходят профильные чиновники, разбираются, вникают. Причем приходят они не для того, чтобы ставить рогатки, а чтобы приложить свои знания, оказать поддержку. Скажу больше: то, как вопрос воссоздания конкретного памятника поставлен в Костроме, я не видел нигде — ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге.

— В чем это проявляется? От чего зависит?

— Очень многое зависит от воли губернатора. Если губернатор этим живет, постоянно об этом думает, лично вникает в процесс, значит, на это начинает работать вся система. В Костроме мы встретили доброе и теплое отношение со стороны руководства области, губернатора Сергея Константиновича Ситникова. Причем это касается и сложных организационно-технических вопросов и бытовых вещей.

— Например?

— Строители — народ неприхотливый. Раньше, на других объектах мы на многое не претендовали, жили в своих вагончиках, как-то готовили, решали прочие бытовые вопросы. Я и сам часто и подолгу жил в обычном вагончике — ты, как руководитель, обязан своим личным примером показывать рабочему человеку, что разделяешь с ним все бытовые неудобства, связанные со строительством. В Костроме же наших людей обеспечили жильем, кроватями, спальными принадлежностями, кухней. Такие условия, специально созданные для человека труда, я не встречал нигде, за что благодарен и губернатору, и его команде, и костромичам.

— Сегодня на месте, где идет восстановление Костромского кремля, достаточно быстрыми темпами творится подлинная история костромского края. Каково быть в числе главных участников этого процесса?

— Давайте зададимся вопросом: кто строит соборы? Мы? Вы? Благотворители? Государство? Соборы строит бог. И церкви строит бог. Кого он привлекает в качестве орудия этого большого дела? Триединство. В лице святой церкви, тысяч молящихся за это дело. В лице власти и государственной воли. Третий залог успеха — это желание и деньги. Не будет этой гармонии, не будет божьей воли — можно потратить сколько угодно денег, времени и сил, а дело не сдвинется.

— В Костроме сдвинулось? Время пошло веред?

— Вы говорите, что в Костроме быстрее пошло историческое время. Это не так. Сколько с момента разрушения кремля было вознесено тайных людских молитв восстановить попранную справедливость? Уже три десятка лет люди открыто говорят, обсуждают, делятся чаяниями, молятся об этом. Они этот кремль, с его замечательными соборами, вымолили.

— Каковы этапы восстановления Костромского кремля?

— Мне поставлен срок до конца 2020 года. Впервые приоткрою некоторую неизвестную информацию. Святейший вначале благословил меня лишь на воссоздание Успенского собора, полагая, вероятно, что и эта стройка станет для меня внушительным обременением. Тут уже мы — строители, архитекторы, технологи стали разбираться: археология, укрепление грунта, проектные работы... Выходило, что мы сможем начать строительные работы не раньше середины 2017 года. Это тогда значило провести два года без реальной стройки. И я решился...

— И вы решились?

— Параллельно с подготовкой к воссозданию Успенского собора вести работы по восстановлению колокольни и Богоявленского собора, что сейчас и делается. Святейший патриарх Кирилл по нашей просьбе распространил свое благословение на весь Костромской кремль, и мы приступили к работе.

— То есть Виктор Тырышкин по собственной воле решил удвоить, если не утроить себе круг забот, работ и расходов?

— В этом есть резон. Восстановить один лишь Успенский собор — это пройти только часть отпущенного пути. С другой стороны, начав одновременно воссоздавать колокольню и Богоявленский собор, мы выигрывали полтора года. При таком подходе наши рабочие получили серьезный объем строительства и возможность больше заработать для своих семей.

— Какова, по вашему мнению, будет точность восстановления утраченных храмов и колокольни?

— У нас очень достойный архитектор — Алексей Михайлович Денисов. Он автор проекта восстановления храма Христа Спасителя. Это сильный, красивый, талантливый человек.

Главный соратник Алексея Михайловича — архитектор-реставратор Татьяна Ефимовна Каменева. В свое время она несколько десятилетий возглавляла реставрационные мастерские России. Сейчас она работает на Костромском кремле. Поэтому к исторической правде в воссоздании и реставрации мы относимся очень серьезно.

— Известно, что храмовый комплекс в разное время дополнялся пристройками, что-то изменялось в изначальном облике. Какая «точка отсечения» выбрана архитекторами для восстановления?

— Нами воссоздается изначальный вариант, спроектированный Степаном Воротиловым. На какое время мы восстанавливаем Костромской кремль? XVIII век. «Отсечка» — жизнь и деятельность Степана Андреевича Воротилова. Думаю, это устроит абсолютно всех.
Следует не забывать, что Воротилов — ученик Варфоломея Растрелли. Там, где у нас могут возникнуть непонимание или сомнения, всегда можно обратиться к его великому учителю.

— Состоялись ли какие-то открытия при проектировании восстановления кремля? Быть может, что-то подсказали старые документы?

— Под плитой перекрытия Богоявленского собора — той, по которой будут ступать ноги верующих, располагается обширное помещение высотой до восьми метров. Надо полагать, что в свое время это был двухуровневый храм, о чем было забыто. Есть и еще один забытый, но существовавший во времена Воротилова элемент Костромского кремля, о нем будет рассказано несколько позже, когда мы приступим к укреплению, а по сути, к созданию параллельной, значительно усиленной подпорной стенки. Кстати, у существующей подпорной стенки в свое время были разобраны на кирпич контрфорсы, поддерживающие на краю склона и стенку, и сам Успенский собор. Это тоже в определенной мере забытый элемент конструкции кремля. Об этом можно узнать, лишь сравнивая ее современные и старые снимки.

— И как в таких случаях предполагает поступать современная реставрация?

— Есть действующая методика восстановления памятника. Все, что было изначально, нужно будет восстановить. Подпорную стенку склона со всеми ее элементами нужно делать такой, какой она была исторически. И мы будем делать так, как положено это делать.

— Рядом с будущими соборами и колокольней расположен памятник Ленину. Как вам такое соседство?

— Меня пригласили поработать в Костроме и восстановить кремль. Мешает соборам памятник или памятнику соборы? Не мешает. Я этот памятник не ставил. Его поставили в свое время костромичи. Как обустраивать свой родной город, они решат сами. Я здесь гость. А гость должен вести себя прилично.

— Как у вас складываются отношения с Костромской митрополией, владыкой Ферапонтом?

— Недостаточно иметь деньги, чтобы восстановить все, что задумано. Повторюсь, если нет триединства государственной власти, молитвы святой церкви, а также желания и средств — ничего не получится: вставай и уходи.

Мы делаем большое общее дело. Поэтому поддержка и светских, и духовных властей ощущается во всем. Здесь, в Костроме, я работаю с удовольствием. Я этим живу. За меня молятся.

Беседовал Дмитрий Вятский