Основателю выксунской школы самбо Виктору Егрушову исполнилось 70 лет

В семье было пятеро детей, я — самый последний. Когда родился, матери было 44 года, отцу — 47. Мама вела хозяйство, и я рос на руках сестры Лиды. Она старше меня на 14 лет. Помню, посадит меня на плечи — и на танцы!

Отец ушёл на фронт, она осталась с детьми одна. Говорила: «Мои дети с помойки кушать не будут». Добывала в этих очередях пшено, гречку. Как в схватках буквально — и ногу ломала, и всякое было. Но приносила, и дети росли. Росли, конечно, в трудности. Постоянно работали: мама сосны валит, а мы распиливаем и колем. Если дело не доделывали и уходили на футбол, она прямо на футбольное поле приходила с прутом — порола. Как только я слышал за спиной: «Витёк, за тобой!» — сразу пускался наутёк.

Отец старался воспитывать словом. Помню, в первом классе я решил покурить с ребятами. Батя узнал и сказал: «Я и твои старшие братья никогда не курили. Только ты один будешь дурачок в семье». Эти слова навсегда отбили охоту.

Я был упрямый, настойчивый и сильный. Непотопляемый. Мы заныривали в воду и считали по секундомеру, кто сколько продержится. Все по семь раз уже вынырнут, а я терплю. Упорный был. И всегда первый. На улице через два дома жил Вовка Лошманов. Он устраивал бои между местными ребятами, а иногда придумывал задания: например, кто первый за пазуху стручки с акации наберёт, тот идёт к нему домой смотреть «Чапаева» по фильмоскопу. Я ходил.

Приехали в ноябре, снега уже по колено. Вдруг выходит лейтенант с голым торсом и говорит: «Есть кто побороться?» Ну я снял шинель, сцепились. Обратным поясом воткнул его головой в снег. А сильно — у него перелом ключицы. Ребята все в шоке, я тоже испугался: только призвали, и всё — тюрьма! Но лейтенант оказался порядочным мужиком, история замялась. После этого другие молодые офицеры стали со мной здороваться.

Ещё был случай. Утром меня назначили накрывать столы на завтрак. Я всё сделал и прилёг отдохнуть. Тут в казарму зашёл ефрейтор и сказал, что в обед опять моя очередь. Я: «Как так?» А он: «Кажется, слышу голос из помойной ямы». Подошёл к койке и как пнёт по ногам! Я резко вскочил, взял его на «мельницу» и вперёд ногами в окно. А казарма на третьем этаже! Ефрейтор заорал. Не переживайте, до земли он не долетел, я только попугал и на место поставил. Но после этого он ходил как шёлковый.

Домой я вернулся победителем первенства Северо-Западного пограничного округа и первенства пограничных войск СССР. Спортсмен, пограничник, весь и з себя в солдатских брюках — звёздная болезнь немножко зацепила тогда.

Сами копали землю под строительство спортивного зала на стадионе «Металлург». На первые занятия приходило более 400 человек. И это при том, что не было вообще никаких условий. Зимой 1979 года на улице под −40°, отопления на стадионе никакого. Мы на ковёр падали как на лёд. Так и тренировались.

У нас по мастеру спорта на каждую тысячу населения и по чемпиону мира на каждые десять тысяч! Среди моих воспитанников — три заслуженных мастера спорта: Сергей Шибанов, Сергей Матюков, Сергей Жарков. Сын Максим — тоже мастер спорта по самбо.

Конечно, это заметный результат для небольшого города. На моём 60-летнем юбилее было много уважаемых людей: из Министерства спорта (России и области), из Законодательного собрания, из областного правительства, замгубернатора — все.

Соперники боялись наших «косых» захватов. Основное правило — не отдавать руку выксунцу. У нас всегда был длинный и узкий зал — это тоже заметно отразилось на технике. Многие не понимали, как можно тренироваться, будучи зажатым между двумя стенами?! Я отвечал: «Чем меньше зал, тем лучше подготовка — отступать некуда!» Мы лучше чувствуем и используем пространство поединка.

В процессе тренировок формируется периферическое зрение — спортсмен видит больше, слышит лучше, соображает быстрее. Практика показывает, что спортсмены успешно реализуются в разных сферах — политике, бизнесе, образовании. Но чтобы всего этого добиться, надо пахать.

Сначала было ПТУ по специальности «Помощник машиниста тепловоза и паровоза», потом с отличием окончил Ленинградский физкультурный техникум и Институт физкультуры имени П. Ф. Лесгафта. Так что у меня не только День физкультурника, но и День железнодорожника. Кто-то, помню, сказал: «Железнодорожник наштамповал семь чемпионов мира».

Ежедневно я проезжаю на велосипеде 25 км. Сейчас у меня седьмой велосипед, первый появился в семидесятые годы. Я тогда записался в секцию велоспорта только для того, чтобы иметь возможность ездить в зал борьбы: он находился в 14 километрах от моего дома! До сих пор велосипед — основное средство передвижения. У нас такой подъём есть крутой, горка приличная. И я независимо от погоды по утрам делаю по шесть подъёмов! Сердце хорошо качает. Километров 80 легко могу шарахнуть туда-обратно. У меня поэтому и машины всегда новые — только на велосипеде езжу!

Я регулярно купаюсь в проруби зимой. Минус 30° или плюс 30° — мне без разницы! Я адаптирован.

Я никогда не кривил душой и если чего-то добивался, то был уверен в своей правоте. Поэтому даже те, кто меня не любят, говорят: «Мужик он, конечно, вредный... Но делает правильно...» Вот вам оценка моих достижений.