23 января 2015, 10:04 · Просмотров: 5 900 · Теги: Культура · Версия для печати

Её узнают на улице, с ней здороваются при встрече. Она блистательная ведущая концертов и талантливая актриса. Её конферанс всегда отточен и выверен, а экспромты и импровизации — к месту и ко времени, пишет газета «Выксунский Рабочий».

Со зрителями особые отношения — доверительные, основанные на уважении и любви. «Добрый зритель в десятом ряду» для неё не просто художественный образ. Когда заканчивается спектакль, закрывается занавес, она счастлива тем, что слышит аплодисменты, восторженные возгласы. Каждый день Валентины Николаевны расписан по минутам. Позвонить, договориться о встрече, написать сценарий, составить список участников, проверить микрофоны, подобрать костюмы, расписать, кто и когда будет вручать подарки и цветы и... ещё тысячи таких мелочей, из которых и складывается успех концерта, конкурса, корпоративного мероприятия.

...Во Дворце шла горячая пора подготовки к новогодним праздникам. Но, несмотря на эту суматоху, Валентина выкроила время для беседы. И сегодня она наш званый гость.

— В новогодние дни, наполненные ожиданием чуда и праздника, так естественно окунуться в те времена, когда Валечка была маленькой... Вы помните свою первую ёлку?
— Первую, конечно, не настолько хорошо, но... помню, что мне всегда в садике давали читать стихи. Мои старшие брат и сестра ходили в сад, и меня тоже повели туда в виде исключения (мне было всего два года) — родители работали, оставлять меня дома было не с кем. Говорят, что я была девочкой спокойной, серьёзной, запоминала все стихи, которые дети читали на утренниках. Так я стала активисткой. Помню, что всегда была снежинкой, а потом уже и Снегурочкой.

— В Деда Мороза верили?
— Поначалу-то, конечно, верила, а потом узнала в нём нашу тётю Настю, повариху. Интересно ещё и то, что я очень любила нашу музыкантшу, Юлию Васильевну, и когда меня спрашивали, кем я хочу быть, то отвечала: «Юлией Васильевной», т.е. так я называла саму профессию музыканта!

— Самые яркие мечты из детства?
— Мечтала стать балериной! Не знаю, откуда это у меня? Но дома я делала разные красивые прыжки, ручки в стороны разводила, и мне казалось, что я лечу... Кстати, до сих пор летаю во сне. Будто я подпрыгиваю и лечу над землёй! Ощущение полёта реальное! Но в последнее время я даже боюсь — во сне — что не приземлюсь. Потом, когда пошла в школу, была и октябрёнком, и пионеркой, и комсомолкой, и вожатой у младших ребят. И мне тогда казалось, что я буду каким-нибудь лидером, может быть, комсомольским, а может быть, партийным. Я воспитывалась в духе светлого будущего, коммунизма, и мы шли к нему, верили в него, а потом оказалось, что свернули в другую сторону. У меня до сих пор осталось чувство, что надо жить ради других, надо, чтобы всем было хорошо. Нет эгоизма, вот и живу ради других. Сын сказал мне в день рождения: «Мам, ты 45 лет прожила для других, мне хочется, чтобы ты начала жить для себя». Я пообещала. Но вот два месяца уже прошло, а жизнь моя идёт, как обычно...

— Как Вы считаете, если бы кто-то предложил написать книгу про Вас, она была бы интересной?
— Интересной? Да, наверно. Столько было встреч, событий, ситуаций...Читаю современные романы перед сном — бывает и такое со мной, и думаю: а вот это было и у меня, но я поступила иначе... Много было ситуаций и забавных, и грустных, весёлых и озорных, драматических и комических.

— Вам часто делают комплименты?
— Да, как любой женщине, наверное.

— Был ли самый для Вас памятный?
— Да. Вечером накануне дня рождения сижу в Интернете, и вдруг ровно в 00.00 — сообщение от Даниила Калинкина (он три года назад сам пришёл и записался на детский конкурс «Созвездие», тогда ему немного помогла Екатерина Похвалий, а спустя некоторое время под её руководством Даниил победил уже во многих конкурсах). И вот он мне пишет: «Валентина Николаевна! С днём рождения! Вы самый лучший художественный руководитель на свете!» Я сидела и плакала. Это самый дорогой комплимент!

— Какое время в Вашей жизни было самым счастливым и плодотворным?
— Первые пять лет работы здесь, во Дворце. То был творческий взлёт. Меня просто понесло. Хотя было очень сложно — ведь я пришла в большой, сложившийся коллектив и сразу — художественным руководителем. Опыт у меня отсутствовал, а здесь было много коллективов, руководителей. И время было трудное, зарплату платили через раз, люди озлоблены — не до концертов и праздников. А мы, сотрудники Дворца, сделали тогда программы: кто пел, кто сценки показывал, и ездили по цехам. Первые несколько минут на нас смотрели враждебно: «Поют, улыбаются артисты, а нам семьи кормить нечем!», а потом мы говорили рабочим, что тоже сидим без зарплаты, но не умирать же теперь, когда-нибудь всё наладится, а мы хоть настроение вам поднимем, любимые песни споём! Я до сих пор помню, как менялись их лица, как провожали и благодарили нас потом. Тогда мы начали проводить открытие и закрытие творческих сезонов, театральные недели, потом смотры художественной самодеятельности по цехам и отделам, вот оттуда пошли и «Его Величество Романс», и «Шлягер, шлягер!», и «Музыка — друзьям», бардовский фестиваль. Мне хотелось очень много сделать, энергия кипела, силы хватало на всё.

— Есть ли что-то, что мешает Вам жить?
— Я не умею говорить «нет». Есть такое слово «надо»!

— Ваше любимое время суток?
— Очень люблю то время в ДК, когда все уже уходят или ушли. Схлынул поток людей, закончились все репетиции. Во Дворце стало тихо. Это моё время! Я могу спокойно писать, печатать, проверять что-то. Тишина. Могу просто встать и пройти по пустым залам. Меня это состояние тишины заряжает какой-то неведомой энергией! Наверно, той, что оставили здесь люди, зрители, наши артисты...

— Есть ли место, где Вы чувствуете себя в безопасности?
— В лесу. Люблю бродить одна. Могу ходить за грибами в любую погоду. В дождик там очень хорошо.

— Вы умеете отличать хорошего человека от плохого?
— Только интуитивно. С годами прихожу к выводу, что первое впечатление о человеке самое правильное.

— Вы знаете своих врагов?
— Враги на самом деле очень хорошие люди. Когда они делают тебе больно, то это не так обидно, чем когда получаешь удар от близких. Враги — наши хорошие учителя. Своих врагов в лицо я не знаю. Завистники — есть, но врагов — нет. Ведь кто-то может обидеться на меня, что я порой ругаюсь: «Эх, убила бы!» Но это просто эмоция по поводу того, что человек не сделал чего-то. Я же хочу, чтобы всё было идеально! Я не думаю, что в этой жизни кому-то сделала что-то плохое, за что меня можно ненавидеть.

— Хотели ли бы Вы поменять жизнь?
— Лет 10 назад — да. Уехать из города, например. Не уехала. Что-то задержало, решила, наверно, что вот это не сделает без меня никто, а вот то сделает, но не так, как я вижу... Если бы уехала, то вряд ли моя новая работа была бы спокойной. Я не могу иначе жить, кроме как в этой гонке, энергичной работе, когда всё вокруг кипит, вертится, крутится, когда рядом столько таких разных и талантливых людей.... Я могла бы много чем заниматься, но я счастлива этой работой. Ведь у каждого есть своё предназначение в этой жизни. Осознание, что ты умеешь делать что-то хорошо, порой лучше других, приносит тебе радость, а не только хорошую зарплату, без чего тебе в жизни... никак. В этом и счастье, и трудности, и боль, и радость.

— На каком инструменте Вы хотели бы научиться играть?
— Да поздно учиться-то, да и таланта к этому у меня нет! Хотя был такой опыт. Я год училась играть на баяне. Во Дворце раньше была музыкальная студия, игре на баяне обучал Володя Никитаев (а спустя 10 лет мы с ним уже стали коллегами!). Вот я год проучилась, потом уехала в «Орлёнок», вернулась домой перед экзаменами, но программу мы смогли подготовить, я получила «4», и папа мне говорит: «Показывай, чему научилась». Он замечательно играл на гармошке, был самоучкой, знал много частушек. Я сыграла ему «Одинокую гармонь», «Полюшко-поле». «А «Барыню»? — спрашивает он. «Барыню» не умею, — ответила я. «Эх ты, целый год училась, а „Барыню“ не умеешь!» На этом моё образование и закончилось!

— Кому Вы благодарны в этой жизни?
— Наталье Володиной... Я называю её своей путеводной звездой. Она пример во всём: в отношении к Дворцу, к людям, к себе, к работе, чтобы всё было на 150%, а не иначе! У неё такое правило: никто не должен знать, что тебе плохо, что у тебя температура или давление подскочило, виду не показывать, насколько ты устала. Ты идёшь на сцену и все должны видеть тебя счастливой и радостной. Я благодарна жизни за то, что у меня есть Наталья, что есть её поддержка. Мы понимаем друг друга с полуслова. Она сильный и мужественный человек. Не требует к себе особого внимания, но к другим относится с нежностью и заботой. Мне повезло и в том, что когда пришла сюда работать, то здесь ещё была плеяда чудесных людей, которые меня приняли не только как художественного руководителя, но и как профессионала своего дела: Александр Яковлев, Владимир Войтюк, Владимир Биткин... Помню, как приходили во Дворец Нина Захарова и Елена Филонюк, их оценки моей работы и работы всего коллектива всегда были точны и правильны, а главное — одобрительны. Я очень дорожила замечаниями Геннадия Родионова и всегда прислушивалась к его мнению. Он ушёл из жизни совсем недавно, и мне его сильно не хватает. Есть некий знак в том, что 1 марта у него день рождения, и именно в этот день я пришла в ДК. А хор ветеранов — какие они удивительные люди, жизнестойкие и внимательные, их поддержка и забота тоже дорогого стоит. Без этих удивительных старичков жизнь наша потеряла бы некий смысл, и не было бы этого духа большой семьи во Дворце.

— Какая мелодия звучит в Вашей душе чаще всего?
— Мелодии разные... Но в последнее время чаще всего такая: «Пусть вам повезёт в любви..».

— Есть что-то, о чём я Вас ещё не спросила, но Вы хотите это сказать?
— Я жалею о том, что так мало времени уделяла сыну, семье. Мне всё казалось, что вот завтра, послезавтра поговорю, почитаю, спрошу... Казалось, что ещё успею. Вот и сын вырос. Я ему благодарна за то, что он меня понимает и простил, что в его детстве я больше времени уделяла чужим детям, у меня не было выходных, праздников, которые мы проводили бы вместе. Сейчас он меня очень сильно поддерживает. Мы подолгу разговариваем и понимаем друг друга.