На переднем крае
Интервью с врачом-анестезиологом Сергеем Жаравиным подготовила Алена Баикина
— Доктор, я сейчас усну?
— Ты уже спишь...
Врач-анестезиолог Сергей Жаравин знаком многим в Выксе. А сам-то он помнит своих пациентов? Это вопрос я задаю первым в интервью, которое решила приурочить к профессиональному празднику. День анестезиолога отмечался 16 октября. Сергей Анатольевич, кстати сказать, дежурил.
— Так вы запоминаете пациентов?
— Запоминаю, конечно. Хотя больше по диагнозам, по ситуациям. Иногда такое случается, что рад бы забыть, да не получится...
— Вы с детства мечтали стать анестезиологом?
— Насчет «с детства» — не скажу. Рано понял, что пойду в медицинский. А когда в институте началась хирургия, решил, что, пожалуй, это направление мне интересно.
— И сколько лет вы отдали специальности?
— Врачом работаю с 1988 года. А с 1991-го — анестезиологом.
— Что в вашей работе самое сложное?
— Самое сложное?.. Когда вот все сделал, ну все! Все, что только возможно, в лепешку расшибся... А человек, за чью жизнь ты боролся, либо погибает, либо остается глубоким инвалидом. Вот тогда ощущаешь такую беспомощность... Не смог.
А остальное — у любого врача работа сложная, если работаешь по-настоящему. У участковых терапевтов легче, что ли? Я вообще не знаю, как они выдерживают.
— А вот этот сложный психологический момент, простите, «заговаривания зубов»? Люди все разные. Как вы ищете подходы? Все же боятся...
— Да, перед операцией любой здравый человек находится в стрессе. Это нормально. Не боится либо тот, кто без сознания, либо тот, кто невменяем. И подход к каждому свой. Нужно быстро оценить, что следует человеку сказать, а о чем лучше не упоминать. Кому-то можно рассказать о предстоящем процессе, а кого-то достаточно по руке похлопать. Главное — успокоить. Иначе тахикардия, давление... И каждый раз по разному. А вот как это происходит... Я, пожалуй, и не отвечу. Просто чувствую. На самом деле психологическое понимание приходит с годами, с опытом. Молодые медики смотрят на нас, учатся, им потом легче работать. И нам также помогали в наше время.
Тут ведь не просто «поболтать о том, о сем» надо. Помимо эмоциональной составляющей такой беседы есть сугубо профессиональная. И основная сложность именно здесь. Люди, не связанные с медициной, часто не оценивают своего состояния, не понимают важности вопросов, которые им задают. Многие до сих пор думают, что наркоз — это маска. И даже есть те, кто считают, что наркоз — это большие баллоны. «А как вы будете делать мне операцию — баллоны же еще не не привезли!» Так вот, пациент рассуждает примерно так: подумаешь, я выпил стакан чая с утра. Или съел конфету. Для него — это мелочь, а мы понимаем: последствия могут быть очень серьезными. Вот говоришь, говоришь с человеком, уже хирург пришел, или травматолог, и вдруг выясняешь — он час назад пол яблока съел. Машинально съел и тут же забыл об этом. Делать наркоз нельзя, нужно ждать! Так что, спрашивать надо уметь.
— Пациент боится — это понятно. А вы сам не боитесь?
— Нет. Страха, нервной дрожи нет уже давно. Наоборот, если случай сложный, собираешься, мобилизуешься, все в кулак — и за работу. Чувствуешь ответственность, огромную ответственность. А страх нам не помощник. С молодыми бывает, зовут на помощь: «Я боюсь!» Приходишь, успокаиваешь: «Давай я сделаю, а ты посмотришь» В следующий раз в аналогичной ситуации молодой специалист уже ведет себя увереннее, решительнее и спокойнее.
— Какие случаи запоминаются?
— Борьба. Она же ведь без красивости — не на жизнь, а на смерть идет. Мы еще на пятом этаже были (имеется ввиду отделение — А. Б.). Двое мужчин: один после травмы, очень редкий диагноз — эмболия с симптоматикой по поражению головного мозга, а второй, молодой совсем — поражение легких. Оба крайне тяжелые, просто суперреанимационные. Как мы за них боролись!.. Оба живы, оба работают.
Была женщина с гинекологической патологией. Случай редчайший: 1 на 10 тысяч. Тяжелейшая ситуация, буквально между небом и землей! С огромным трудом нам удалось стабилизировать ее состояние, после чего отправили пациентку в Нижний. Я знаю, она жива, у нее все хорошо. Вот такие вещи не забываются...
Сейчас в нашем арсенале появилось много новых аппаратов, технически стало проще работать.
— Говорят, что врачи к привыкают к смерти.
— Глупости! Врачи к смерти не привыкают. К этому невозможно привыкнуть! Бывает, когда человек погибает... После этого я вообще ничего не могу делать. Вот здесь на диван сажусь, совершенно без сил... Очень тяжело.
— А как спасаетесь? Как отдыхаете?
— У меня есть дом, который я обустраиваю, моя семья, которую я люблю. Двое взрослых детей, третья — еще маленькая, с ней занимаешься, уроки делаешь. Вот и отдых.
— Если бы появился шанс переписать жизнь. Вы можете себя представить на другой работе?
— Нет, пожалуй. Если бы я захотел уйти, ушел бы. Я люблю свою работу, я здесь нужен. И мне это все нужно.
— С профессиональным праздником вас! Спасибо за все, что вы делаете!
— А вы будьте здоровы! И всегда помните: это самое главное. Все остальное, право, мелочи.
Беседовала Алена Баикина.
Сейчас читают
Выксу украсят 35 тысяч цветов
Матвей Маркин стал серебряным призёром первенства России по панкратиону
Портал «Моя Выкса» представил обновлённую карту возраста домов
Житель Выксы получил 3,5 года за поджог человека
Стартовала всероссийская акция «Георгиевская ленточка» 📷
Фотолента: Лёд на Оке тронулся
Цифровой рентген-аппарат за 15 млн рублей установили в Выксунской ЦРБ
Фотолента: Выксунцы улыбнулись как Юрий Гагарин
Пьяная выксунка провалилась под лёд на Нижнем пруду
Луна на 4,5 минуты закрыла Солнце
Хаски, Слава КПСС, «Призраки оперы» и «Сочинение будущего» — «Выкса-фестиваль» представил программу 2024 года
Парк аттракционов благоустроят за 17 млн рублей
Десятки домов в Проволочном затопило из-за паводка
Ученики школы № 8 выиграли областную олимпиаду по технологии и английскому языку
Паводок смыл плотину в Покровке
Товары и услуги
Лето в кругу друзей с ITKids для детей от 8 до 14 лет — занятия начинаются 3 июня
Юридическая фирма «ЛОЭ»: банкротство — это не страшно!
Мы сохраним ваше имущество и избавим от долгов